«Patch»

Patch
Выставочный проект творческой мастерской ТСХР

Патч- небольшая программа, способная изменить свойства, качества основной программы, системы, файла. Чаще всего эти изменения реализуются в пространстве коммуникации, взаимодействия с программой пользователя- на уровне интерфейса.

Для некоторых участников этого проекта такое значение названия выходит на первый план. Они перед собой поставили задачу проанализировать различные аспекты взаимодействия зрителя с произведением, равно как и автора с собственным произведением. Порой что-то новое в искусстве возникает именно на уровне коммуникации. Так Жан Тэнгли взял за основу существовавшие супрематические композиции Кандинского и «оживил» их, создал на их основе кинетические объекты, генерирующие бесконечное количество комбинаций, картины, не способные собраться. Таким образом язык супрем, «первознаков», наделяется дополнительным блоком интерпретаций, утрачивает значение, закладываемое в исходное апроприированное произведение. Интерфейс общения зрителя с произведением меняется.
Важнейшим для проекта является разговор об образе и подобии. В понятие образ мы в данном случае аккумулируем все, в какой-то степени относящееся к нарративу. С «подобием» связан разговор о реализме, каким мы его видим. Искусство возникло из нарратива, из стремления донести до созерцающего его какую-либо информацию. Рассказ в изображении определял в конечном счете жанровость, жанровое произведение. В стремлении преодолеть иллюстративность, неизбежную при прямом следовании фабуле художники культивировали понятие «образность», образ. Так в литературе фабула не синонимична содержанию, литература дает нам примеры, когда фабулы и вовсе нет. К слову о литературе, тексте: текст в искусстве, на уровне включения в буквальном смысле, или на уровне сопутствующем, поясняющем, создающем контекст- тот нарратив, который позволяет уйти и от иллюстрации и от жанра без утраты смыслов. Можно сказать, что на этапе работы над проектами участники поставили перед собой задачу преодолеть жанровость, которая понимается как фабула, в пользу образа, несущего в себе содержание. Также нарратив часто реализуется при вхождении в определенный контекст и формируется способом экспонирования или, скажем, через участие в реляционном, групповом, процессе, когда речь идет о деятельности художников, объединенных в рамках одной темы или пространства.
Несколько слов о «подобии». Многие термины полнее способны раскрыть свое значение при наличии бинарной оппозиции, при взаимодействии с понятиями, входящими в противоположный контекст. Таковым, по нашему мнению является понятие «реализм». С семиотической точки зрения реализм, как определенное свойство произведения свидетельствует о том факте, что знаки, то есть единицы обозначающие совпадают или соотносятся с единицами обозначаемыми, объектами и явлениями.
Появление термина «реализм» в культуре было вызвано, вероятно, тем, что возникла необходимость противопоставить творчество, в котором знаковые структуры сопоставимы с явлениями действительности, и творчество, в котором между изображением и изображаемым нет прямых соотнесений. Вообще, словарное определение изображения гласит: «Изображение— объект, образ, явление, в той или иной степени подобное (но не идентичное) изображаемому или сам процесс их создания»,- отсюда и то самое «подобие».
Таким образом, к разговору о реализме мы должны подключить контрапункт- то, что реализмом не является. Демаркационная линия между реализмом и не-реализмом постепенно сдвигается- от определения к определению. В результате многие художники склонны относить к реализму искусство фигуративное- по-видимому, в противовес абстрактному. Но в этом случае в поле зрения попадают лишь пластические виды художественной деятельности. Кроме того, определение «реализм», в том числе и на уровне саморефлексии в художественной среде, возник как противопоставление искусству классицизма, романтизму и прочим предшествующим направлениям. Шире можно посмотреть на этот вопрос с позиции мимесиса, делящей искусство на подобное и не-подобное, на подражающее и создающее условное «новое».
Можно задаться вопросом, что является «большим реализмом»: гиперреалистичное изображение заплатки (обыгрывая название выставки) на холсте или сама заплатка, скажем, пришитая к холсту, обозначающая саму себя?
Весьма распространено суждение, что реализм- это то, что отражает действительность или, уже, современность. при разговоре о действительности-современности вспоминается одна работа Александра Дейнеки «Знатные люди Советской страны» (1936г): те самые «знатные люди» слились в едином порыве на демонстрации-марше. На заднем плане- мегалитическая статуя Ленина со шпиля башни Дворца Советов (вообще интересна практика применения слова «дворец», со всеми сопутствующими ему образами куртуазных особ в шелках и муарах, дворцрвых переворотов и интриг по отношению к центрам собраний пролетариата для совместного идеологического и культурного времяпровождения). Это гигантское сооружение на месте снесенного Храма Христа, которое так и не было построено. Но художник, вероятно, стремился попасть в ритм высокого прожектерства советской власти, стремился быть современным. Большинство попыток заглянуть в будущее, какие предпринимались, скажем, в фантастических романах, к сожалению обречены на быстрое устаревание. Но этот ретрофутуризм становится памятником прожектерства ушедших эпох. Подобные произведения, хотя и не отражают действительности, несут в себе информацию о представлениях о будущем, характерных для той поры, а значит, и способ, образ мысли, систему и форму позиционирования художника во времени. Что важнее?
Реализм, ну а что же такое реальность? Каждый человек существует в пространстве фанерона (термин Чарльза Пирса), пространстве нашего субъективного восприятия. Чтобы доказать самим себе свою реальность, люди стремятся оставить следы своего присутствия, следы своего влияния на мир. Мы маркируем свое пребывание в мире разными способами: от «здесь был Вася» до катастрофических преобразований. Это маркирование- тот же патч, наш личный способ изменения коммуникации с тем, что во вне. Да и само наше восприятие- патч по отношению к тому, что мы воспринимаем.
Восприятие, при обобщении- это переживание апофении, угадывание явлений по скудным данным, которыми мы обладаем. Об этом триптих Кирилла Жилкина «Апофения». Ему также интересен механизм, обеспечивающий разнообразие всего живого, это мутация, побочный продукт и основной двигатель изменения. Глеб Скубачевский, используя один модуль, в своих рельефах из бумаги развил эту тему. Его работы напоминают футурологические фантазии генных инженеров, суггестивные и отталкивающие одновременно. Патч на спирали ДНК. Иная форма жизни, позаимствованная из природы становится материалом для создания абстракции в работе Сурововой Полины: панно из мхов с зеркальными фрагментами, в которых зритель может увидеть инвертированную реальность.
Наше взаимодействие с реальностью строится по определенным законам. На ранних этапах «знакомства» человека с внешним миром это усвоение правил часто реализуется посредством игры. Это своего рода инициация, причащение действительностью. Игра- подобие реальности, но и реальность часто строится ро законам игры. Сомнамбулический мир кукол, скажем, порой может поглотить человека. Но кукла реальна, пока мы вступаем с ней во взаимодействие, точно так же, как для человека обретает реальность все то, с чем он взаимодействует и до тех пор, пока он взаимодействует. Ведь мы так же становимся реальностью для самих себя лишь в моменты работы самосознания, в моменты остановки, когда направляем взгляд внутрь. Игра наделяет неживое сознанием, мы делимся частью нашего самосознания с миром, - и это, быть может, один из способов удостовериться в подлинности своего бытия. Об этом предложено порассуждать Александре Худяковой в своих работах.
Человек склонен определенные проявления реальности принимать на веру. Поэтому так много в нашей картине мира на поверку оказывается иллюзией. Мечта- фантомный образ потенциальной реальности, способ отношения к тому, что мы склонны считать собой. Пространство мечты напоминает пространство снов. Наше бытие угнетается мечтой, и мечта, так уж бывает, определяется бытием. Это побудительный фактор изменения, движения. Это — патч, нечто встраивающееся в образ реальности, стремящийся эту реальность изменить. Мечта, иллюзия, память — темы рассуждений Николая Хайдарова и Юлии Степановой. А о форме и содержании берется размышлять в живописной серии Ева Аракчеева, решившая поиграть в психологическое тестирование со зрителем. Предметы возникают, когда появляются их названия, как отреагирует наблюдатель, когда столкнется с наличием формы и названия, номена, при отсутствии содержания.
Неспособность отличить подлинную действительность от поддельной может разрушить личность, становится навязчивым угнетающим фактором. Ускользающая реальность, иллюзия, мимикрия- про это работы Архипова Андрея. Еще Андрей решил проанализировать изменение нашего восприятия привычных вещей при смещении акцентов, при изменении контекста. Он также взялся посмотреть на мир с позиции страдательного солипсизма. Ситуация, при которой бэстандом, хайдеггеровским «запасом», для человека становится он сам, его жизнь.
У игры свои законы. Реальность расставляет флажки, а мы откуда-то знаем, что заходить за них нельзя. Социальное бытие пронизано рамками, границами, указателями. Прошивка наших маршрутов. Самодостаточность указателей- в их максимальной информативности и выразительности при минимуме изобразительных средств. Это дампы, помечающие границы социума, об этом серия работ «Ограничения» Ольги Гуревич. Фовистская динамика, перерезаемая строгой бескомпромиссностью разметки спортивных площадок,- о свободе бегать по кругу задумалась Анна Селина в новой серии работ.
Ритм, структурность, чередование пустот и наполненности — в холстах Струнковой Кристины. Решетки, сегменты, ячейки- то, что удерживает реальность. 3D-пространство,переходящее в 2D. У Николая Рындина персонаж складывается из множества абстрактных изображений, разделенных пустым, полем, почти магритовской решеткой, которая подразумевается, но не артикулируется.
Телесность в ее экстрактивном значении, существование в проприоцептивном пространстве, когда работают только внутренние рецепторы безотносительно всего внешнего,- об этом проекты Елены Ямлихановой и Максима Орлицкого. Чувственный женский эротизм, замешанный на откровенном размышлении о собственных страхах и комплексах. И нарочито-мускульные, почти осязаемо-мясные живописно избыточные рельефы. Патч- практика познания себя через приятие собственного тела.
Селфи как стремление не столько взглянуть на себя со стороны, сколько констатировать свое пребывание в реальности, обозначить свое присутствие. Живописная серия «Удачные селфи» Татьяны Гостевой. Желание остановить разрушение телесной оболочки доводит человека порой до алхимических практик. Очень личный разговор на эту тему в другой серии работ этого автора. Когда уют «домашнего очага» становится невыносим, - даже милый плед, само воплощение этого уюта, превращается в металлический панцирь (еще один объект Татьяны).
Человек испытывает постоянное воздействие из-вне, вынужден адаптироваться к различным меняющимся условиям. И физически, на уровне внутренней химии, и на уровне включения психологических механизмов. Стоит исчезнуть одному из векторов фрустрации, все эти ответные механизмы рушатся внутрь- обратная деформация. Наступает абстиненция, токсическое отравление из-за распада не нужных уже структур. Шаткое существование между тем, что способно нас сломать и тем, что делает нас нами изучает в своем проекте скульптор Александра Князева.
Мы - очень хрупкие механизмы. Перцептивное восприятие легко поддается обману, и да, оно не совершенно. Любая поломка может привести к искажению реальности, точнее, - к изменению в структуре фанерона. Проект Елисаветы Жилкиной- про личное переживание, связанной со значительными, к счастью, преходящими, изменениями зрения (мерцательная скотома), попытка проанализировать нашу взаимосвязь с тем, что познаем чувственно. Кроме того, Лисавету очень интересует тема коммуникации зрителя с искусством.
Федор Петрик продолжает разговор со зрителем о ресурсах, о способе воспринимать мир, как источник средств, такой часто встречающийся патч или патерн в сознании многих. Это предельно-нарративное высказывание о важном.