Выставка Юрия Изосимова «Чистая энергия» в Культурном центре «Москворечье»
«Доступ к закону открыт для всех в любой час»
Франц Кафка
Искусство Юрия Изосимова обращено к священной вещественности мира. Оно живет во фрагментах геометрических конструкций, где таится утраченная функциональность, напоминая об ушедших смыслах и измерениях. Рельефы художника, заключенные в раму, граничат с плоскими деревянными механизмами Леонардо, обремененными усталостью и, одновременно, вечностью времени. Погруженные в белое «великое ничто», они выявляют гармонию древней механики, органическое сопоставление вертикальных и горизонтальных объемов, пространственных лекал и трехмерных дисков. Изолированные из контекста прямой пользы, рельефы-механизмы Юрия Изосимова наделяются эстетической полнотой и метафизикой присутствия. Их формы, застывшие в остановленном мгновении, приобретают величественную монументальность, превращаясь в нерукотворный символ иных измерений. Кто они, эти парадоксальные объекты, измерители планетарных температур и часовых поясов, звенья и эксцентрики вечных двигателей, явленные нам своей холодной непроявленностью, двери и окна абсолютных желаний, молчаливо вопрошающие нас в ответ на наше вопрошание? «Открытость» и «закрытость» осуществляется в них в равной степени, рифмуясь с узнаваемой иконологией и вызывая удивление внутренними сдвигами и отсутствием традиционного имени. Относимые к структурам рельефов, эти пластические сущности достаточно неожиданны для нашего времени постмодерна, пронизанного иронией и рефлексией. Метафизическая образность этих объектов транслирует энергетику и векторы культуры начала ушедшего столетия, уже полустёртого, но ещё магического – «мерцы» Курта Швиттерса и контррельефы Владимира Татлина, дадаистские конструкции Ман Рэя и роторы Марселя Дюшана, «объемы» Луизы Невельсон и ступенчатые пространства Де Кирико. В них продолжает жить дух Франца Кафки и Даниила Хармса, манифестируя возможности, которые так и остались неосуществленными нашей цивилизацией полезности и прагматического результата. Топография их внутренних пространств, тяготея к остановленной динамике необарокко, одновременно остается глубоко аскетичной, требуя сосредоточенности как в акте медитации. Она чередует свои спады и подъемы, взлеты и падения, гравитацию и парение, позволяя свободно передвигаться в её внешних слоях и предлагая особые состояния переживания для погружения в её складчатые измерения. Эти состояния можно было бы проименовать как предстояния, как последнюю фазу перед актом вхождения в пространства «белого», в сияния света, где многомерность рельефа перестает быть физической сущностью, «вещным» образом и преображается в чистую энергию.
Виталий Пацюков
